17 декабря 2015 года в Гимназии №1 состоялась защита дипломных работ участников проекта «Моя первая книжка». Проект реализуется в гимназии с 1995 года – это совместная работа преподавателей и учащихся, направленная на развитие творческих способностей школьников и освоение ими современных информационных технологий. В рамках этого проекта издается ряд альманахов и сборников.

Что хорошо в таких мероприятиях: за множеством обрушивающихся на тебя деталей всегда выхватываешь какие-то маленькие «кирпичики», из которых потом, глядишь, и построится «дом». Может, этот «дом» будет не интересен для других: на нём ведь не будет крупными буквами начертано что-то типа «Гранд-Инвест», да и вообще его как бы в природе не будет. Этот «дом» будет в виде мысли, которая останется только у тебя в распоряжении. Но всё же… Как говорится, «разум, обогатившийся на одну идею, никогда не возвращается к прежнему уровню». А если идея не одна — значит, всё не зря.

Кстати, если уж об идеях, то вот, засело в голове озвученное сравнение: «Взлётная полоса воображения». Вообще, это книги сравнивали с взлётной полосой, но ход мысли пошёл почему-то не совсем о книгах. Воображению действительно надо давать разгуляться хоть иногда, и даже выпускать на улицу. Это — чтобы почувствовать хоть когда-нибудь, что и у тебя не все дома. Воображение — оно такое ведь: и дома держать всё время не будешь, и присмотр нужен… Прямо не знаешь, что и делать с ним.

Настроение стихов понравилось. За совершенством мастерства не следил, так как литературоведом не являюсь, но если бы что не так, то сейчас писал не о настроении стихов, а о своём настроении…

И это хорошо, что людям, что-то делающим, всё-таки дают высказаться. Помнится, на уроках литературы битые часы проходили в восторгах по поводу того, как гениально написал вот в этом месте и вот в этот момент времени Александр Сергеевич Пушкин мягкий знак… «Ребята, ау! Я тоже написал мягкий знак – и там даже рифмы на конце строк есть! Ну, послушайте же!» — «Зачем? Ты же не Пушкин…». Вот и гадай потом, чем твой мягкий знак и кому не угодил. Будем надеяться, что Насте (Демерза) повезёт больше и издатели с радостью издадут, а народ — раскупит, даже такую книгу её авторства, где, кроме мягких знаков, ничего не будет написано.

А если говорить о Пушкине, то мягкий знак, который им написан, мы можем в любом издании увидеть: благо, этого сейчас хватает. Почему бы не взять какое-нибудь не очень традиционное направление? Например, как оценивал Пушкин крымский референдум?… Шучу. Но насчёт того, как Пастернак относился к музыке или Маяковского-художника, действительно было неплохо. Ибо и Пастернака, и Маяковского мы знаем как поэтов.

Простите, недоговорил… «Великих поэтов», «классиков»! Но я не думаю, что даже классики целую жизнь только и проводят, сочиняя какие-то рифмы и продумывая красочные многоэтажные метафоры. У них же что-то ещё в жизни есть, кроме рифм и метафор. И очень хорошо, когда выясняешь, что-таки действительно — есть.

Не спорю, Пастернак красиво написал: «Свеча горела на столе, свеча горела». Для нынешнего севастопольца это звучит очень актуально и, не побоюсь этого слова, жизненно. И если бы я был литературоведом, я бы с удовольствием часами рассуждал, что думал Пастернак об этой свече и какая энергия была затрачена на её горение при написании этих божественных строк. Но выясняется, что кроме стихов и свечей (у них в Переделкино тоже свет отключали?), у Пастернака были в жизни ещё, оказывается, и Скрябин, и Брамс, и Шопен. Вот когда такие вещи выясняешь, поэт-классик вдруг начинает превращаться в такого же человека, как и любой другой. Да-да, «Баранкин, будь человеком!».

Про Маяковского вообще узнал с каким-то даже удивлением. То, что он, оказывается, свои книги иллюстрировал — как-то мимо сознания пролетало. Не говоря уже о его рисунках с жирафами, которые и в голову бы никогда не пришли. Всё, что приходило в голову — это человек и пароход, облако в штанах и кроха-сын, которому повезло иметь отца-преподавателя этики. А «художества» его времени как-то больше с Есениным ассоциируются. Ан нет, Маяковский, оказывается, тоже профессиональный художник был, а не только «человек и рифмоплёт». Но чтобы это узнать, надо же и талантливым школьникам иногда слово дать, а не только литературоведам.

И вот — школьникам слово дали. И теперь меня мучает вопрос: каким бы нарисовал Маяковский профессора-литературоведа, тратящего все деньги на свечи, которые он сгрызает, пытаясь уловить ход мысли Пастернака в моменты творческого вдохновения? Если это и вам интересно, то ещё не поздно: свечи пока продаются в изобилии…

Что труднее комментировать — так это «родную» тематику, Русский Исход. Интересно прозвучало и трагично — «раскол общества». Правда, не будь расколов общества, то мы бы, собственно, ни православия не знали, ни самодержавия, ни народности. Одно сплошное «общество» было бы. И хорошо сказано: «Давайте будем объединяться». Но при воспоминании о том же самом Русском Исходе думаешь: может, проще просто жить в мире, где каждый — со своей индивидуальностью и самодвижением? Глобализацию мы уже проходим — может, на этом неудачном опыте и остановимся?

А вот интересно и даже новаторски о поэтах 90-х прозвучало. Борис Рыжий, действительно, мало кому известен: думаю, не только мне довелось слышать это имя впервые. Так что, уже в этом отношении работа благодарная — и можно только посоветовать автору перенести свою идею в диплом уже студенческий.

Но поэты 90-х — это ведь не только Борис Рыжий. Это — целый пласт, который в перспективе может оказаться не менее ценным и интересным, чем все золотые и серебряные века вместе взятые. Конечно, на слова «Это же Ахматова! Это же Мандельштам!» ничего не найдёшь, что возразить. Да и кто пойдёт против железной логики и станет утверждать, что Ахматова — это Цветаева, а Мандельштам — это Розенбаум? Я не рискну, например…

Но, люди, совесть имейте! Мы с восторгом обращаемся к тому, что уже давно прошло. И что даже не наше собственное, а только передано нам чьими-то бережливыми руками. А то, что наше, ещё не такой уж большой давности — частенько просто вышвыриваем за ненадобностью. А ведь когда-то этого «собственного» и не будет хватать, чтобы построить целостную картину жизни — уже нашей собственной, которую мы сами строили и проживали. Поэтому за эту работу можно и отдельную благодарность выразить. Считается, что дети должны быть почтительны и не выносить оценки родителям. Но в данном случае — что до меня, также бывшего «поэта 90-х» — может всё-таки вместо почтительности лучше, если проявят справедливость?